Баллада об иноходце

-------------------

Я скачу, но я скачу иначе

По полям, по лужам, по росе...

Говорят: он иноходью скачет.

Это значит иначе, чем все.

Но наездник мой всегда на мне,

Стременами лупит мне под дых.

Я согласен бегать в табуне,

Но не под седлом и без узды!

Если не свободен нож от ножен,

Он опасен меньше, чем игла.

Вот и я - оседлан и стреножен.

Рот мой раздирают удила.

Мне набили раны на спине,

Я дрожу боками у воды.

Я согласен бегать в табуне,

Но не под седлом и без узды!

Пляшут, пляшут скакуны не старте,

Друг на друга злобу затая.

В исступленье, в бешенстве, в азарте,

И роняют пену, как и я,

Мой наездник у трибун в цене,

Крупный мастер верховой езды.

Ох, как я бы бегал в табуне,

Но не под седлом и без узды!

Нет, не будут золотыми горы,

Я последним цель пересеку,

Я ему припомню эти шпоры,

Засбою, отстану на скаку!

Колокол, жокей мой на коне,

Он смеется в предвкушении мзды.

Ох, как я бы бегал в табуне,

Но не под седлом и без узды!

Что со мной, что делаю, как смею?

Потакаю своему врагу.

Я собою просто не владею,

Я придти не первым не могу!

Что же делать остается мне?

Вышвырнуть жокея моего

И скакать, как будто в табуне,

Под седлом, в узде, но без него!

Я пришел, а он в хвосте плетется

По камням, по лужам, по росе.

Я впервые не был иноходцем,

Я стремился выиграть, как все!

***

Как во смутной волости,

Лютой, злой губернии

Выпадали молодцу

Все шипы да тернии.

Он обиды зачерпнул,

Полные пригоршни.

Ну, а горя, что хлебнул,

Не бывает горше.

Пей отраву, хоть залейся,

Благо денег не берут.

Сколь веревочка ни вейся,

Все равно совьешься в кнут!

Гонит неудачников по миру с котомкою.

Жизнь течет меж пальчиков

Паутинкой тонкою,

А которых повело, повлекло

По лихой дороге,

Тех ветрами сволокло

Прямиком в остроги.

Тут на милость не надейся -

Стиснуть зубы, да терпеть.

Сколь веревочка ни вейся,

Все равно совьешься в плеть!

Все равно совьешься в плеть.

Ох, лихая сторона,

Сколь в тебе ни рыскаю,

Лобным местом ты красна

Да веревкой склизкою!

А повешенным сам дьявол-сатана

Голы пятки лижет.

Эх, досада, мать честна,

Ни пожить, ни выжить!

Ты не вой, не плачь, а смейся.

Слез-то нынче не простят.

Сколь веревочка ни вейся,

Все равно укоротят!

Все равно укоротят.

Ночью думы муторней.

Плотники не мешкают.

Не успеть к заутренней -

Больно рано вешают.

Ты об этом не жалей, не жалей:

Что тебе отсрочка!

На веревочке твоей

Нет ни узелочка.

Лучше ляг да обогрейся:

Я, мол, казни не просплю.

Сколь веревочка ни вейся,

А совьешься ты в петлю!

А совьешься ты в петлю.

***

Капитана в тот день называли на ты,

Шкипер с юнгой сравнялись в талантах,

Распрямляя хребты и срывая бинты,

Бесновались матросы на вантах.

Двери наших мозгов

Посрывало с петель.

Миражи берегов,

Покрывало земель

Этих обетованных, желанных,

И колумбовых и магелланных!

Только мне берегов не видать и земель,

С хода в девять узлов сел по горло на мель,

А у всех молодцов благородная цель,

И в конце-то концов, я ведь сам сел на мель!

И ушли корабли, мои братья, мой флот,

Кто чувствительней, брызги сглотнули.

Без меня продолжался великий поход,

На меня ж парусами махнули.

И погоду, и случай безбожно кляня,

Мои пасынки кучей бросали меня.

Вот со шлюпок два залпа - ладно -

От Колумба и от Магеллана.

Я пью пену, волна не доходит до рта,

И от палуб до дна обнажились борта,

А бока мои грязны - таи, не таи,

Так любуйтесь на язвы и раны мои!

Вот дыра у ребра, это след от ядра,

Вот рубцы от тарана, и даже

Видны шрамы от крючьев,

Какой-то пират мне хребет

Перебил в абордаже.

Киль, как старый, неровный гитаровый гриф,

Это брюхо вспорол мне коралловый риф,

Задыхаюсь, гнию, так бывает:

И просоленное загнивает.

Ветры кровь мою пьют и сквозь щели снуют

Прямо с бока на ют, меня ветры добьют.

Я под ними стою от утра до утра,

Гвозди в душу мою забивают ветра!

И гулякой шальным все швыряют вверх дном

Эти ветры, незваные гости.

Захлебнуться бы им в моих трюмах вином

Или с мели сорвать меня в злости!

Я уверовал в это, как загнанный зверь,

Но не злобные ветры нужны мне теперь,

Мои мачты, как дряблые руки,

Паруса, словно груди старухи.

Будет чудо восьмое, и добрый прибой

Мое тело омоет живою водой,

Море, божья роса, с меня снимет табу,

Вздует мне паруса, словно жилы на лбу!

Догоню я своих, догоню и прощу

Позабывшую помнить армаду.

И команду свою я обратно пущу,

Я ведь зла не держу на команду!

Только, кажется, нет больше места в строю!

- Плохо шутишь, корвет, потеснись, раскрою!

Как же так? Я ваш брат, я ушел от беды,

Полевее фрегат, всем нам хватит воды!

До чего ж вы дошли, значит, что мне - уйти?

Если был на мели - дальше нету пути?

Разомкните ряды, что же вы, корабли?

Всем нам хватит воды, всем нам хватит земли,

Этой обетованной, желанной,

И колумбовой, и магелланной!

***

В тот вечер я не пил не пел,

Я на нее вовсю глядел,

Как смотрят дети, как смотрят дети,

Но тот, кто раньше с нею был,

Сказал мне, чтоб я уходил,

Что мне не светит.

И тот, кто раньше с нею был,

Он мне грубил, он мне грозил,

А я все помню, я был не пьяный.

Когда ж я уходить решил,

Она сказала: "Не спеши.

Ведь слишком рано".

Но тот, кто раньше с нею был,

Меня, как видно, не забыл

И как-то в осень и как-то в осень

Иду с дружком, гляжу - стоят.

Они стояли молча в ряд

Их было восемь.

Со мною нож. Решил я: "Что ж.

Меня так просто не возьмешь.

Держитесь, гады! Держитесь, гады!"

К чему задаром пропадать?

Ударил первым я тогда

Ударил первым я тогда,

Так было надо.

Но тот, кто раньше с нею был,

Он эту кашу заварил

Вполне серьезно, вполне серьезно.

Мне кто-то на плечи повис,

Валюха крикнул: "Берегись!"

Валюха крикнул: "Берегись!",

Но было поздно.

За восемь бед один ответ.

В тюрьме есть тоже лазарет.

Я там валялся, я там валялся.

Врач резал вдоль и поперек.

Он мне сказал: "Держись, браток!"

И я держался.

Разлука мигом пронеслась,

Она меня не дождалась,

Но я прощаю, ее прощаю.

Ее, как водится, простил

Того ж, кто раньше с нею был,

Я не прощаю!

Ее, конечно, я простил,

Того ж, кто раньше с нею был,

Я повстречаю!

Про Парамонову.

--------------

Ну, так что ж тут говорить, что ж тут спрашивать

Вот стою я перед вами, словно голенький

Я с племянницей гулял тети Пашиной

И в "Пекин" ее водил и в Сокольники.

Поясок ей покупал поролоновый

И в палату с ней ходил в Грановитую

А жена моя, товарищ Парамонова

В это время находилась за границею.

А вернулась - ей, привет, анонимочка

На фотоснимочке стою я и Ниночка

Утром встал я - нет моей кысочки,

Ни вещичек ее нет, ни записочки.

Я к ней в ВЦСПС, в ноги падаю,

Говорю, что все во мне переломано

Ты прости, что я гулял с этой падлою

Извини меня, товарищ Парамонова.

А она как закричит, вся стала черная,

Я на слезы, говорит, на твои - ноль внимания

Ты мне Лазаря не пой, я ученая,

Ты людям все расскажи на собрании.

И кричит она, кричит, а голос слабенький

А холуи уж тут как тут каплют капельки

И Тамарка Шестопал, и Ванька Дерганов,

И который референт, что из органов.

Ну прям тут как тут.

Ладно, утром прихожу на собрание

Дело, помню, как сейчас, было первого

Я, конечно, бюллетень взял заранее

И бумажку из диспансера нервного.

А Парамонова сидит вся в новом шарфике,

Как увидела меня - вся стала красная.

У них первый был вопрос "Свобода Африки",

А потом уж про меня в части "Разное"

Как про Гану - все в буфет за сардельками

Я и сам бы взял кило, да плохо с деньгами

А как вызвали меня, то сник от робости,

А из зала мне кричат: "Давай подробности!"

Ну, так что ж тут говорить, что ж тут спрашивать,

Вот стою я перед вами, словно голенький.

Я с племянницей гулял с тети Пашиной

И в "Пекин" ее водил и в Сокольники.

И в моральном, говорю, моем облике

Есть растленное влияние Запада,

Но живем-то, говорю, не на облаке

Это ж просто, говорю, соль без запаха.

Я и жалостью их брал и испытывал,

И бумажку что я псих им зачитывал,

Но поздравили меня с воскресением

Закатили строгача с занесением.

Вот тогда я взял букет покрасивее

И к подъезду номер семь для начальников,

А Парамонова как вышла - стала синяя,

Села в "Волгу" без меня и отчалила.

И тогда прямым путем в раздевалку я

И тете паше говорю, мол, буду вечером.

А она мне говорит: "С аморалкою

Нам, товарищ дорогой, делать нечего!

И племянница моя Нина Саввовна

Она думает теперь то же самое.

Она всю свою морковь нынче продала

И домой по месту жительства отбыла".

Вот те на, ну, прям, вот те на!

Вот тогда иду в райком, шлю записочку,

Мол, прошу принять, по личному делу я.

А у Грошевой сидит моя кысочка,

Как увидела меня - вся стала белая.

И сидим мы у стола с нею рядышком,

И с улыбкой говорит товарищ Грошева:

"Схлопотал он строгача, ну и ладушки,

Помиритесь вы теперь по-хорошему"

И пошли мы с ней вдвоем как по облаку

И пришли мы с ней в "Пекин" рука об руку,

Она скушала "Дюрсо", а я "Перцовую"

За советскую семью овразцовую.

***

Ну, вот исчезла дрожь в руках

Теперь - наверх.

Ну, вот сорвался в пропасть страх

Навек навек.

Для остановки нет причин

Иду, скользя,

И в мире нет таких вершин,

Что взять нельзя.

Среди нехоженных путей

Один пусть мой,

Среди невзятых рубежей

Один за мной.

А имена тех, кто здесь лег,

Снега таят.

Среди нехоженных дорог

Одна - моя.

Здесь голубым сияньем льдов

Весь склон облит

И тайну чьих-нибудь следов

Гранит хранит.

И я гляжу в свою мечту

Поверх голов

И свято верю в чистоту

Снегов и слов.

И пусть пройдет немалый срок

Мне не забыть

Как здесь сомнения я смог

В себе убить.

В тот день шептала мне вода:

"Удач всегда",

А день, какой был день тогда?

Ах, да. Среда.

Еще не вечер.

------------

Четыре года рыскал в море наш корсар,

В боях и штормах не поблекло наше знамя,

Мы научились штопать паруса,

И затыкать пробоины телами.

За нами гонится эскадра по пятам,

На море штиль и не избегнуть встречи,

Но нам сказал спокойно капитан:

"Еще не вечер, еще не вечер."

Вот развернулся боком флагманский фрегат

И левый борт окрасился дымами.

Ответный залп на глаз и наугад -

Вдали пожары, смерть - удача с нами.

Из худших выбирались передряг,

Но с ветром худо и в трюме течи,

А капитан нам шлет привычный знак:

"Еще не вечер, еще не вечер."

На нас глядят в бинокли, в трубы сотни глаз

И видят нас от дыма злых и серых,

Но никогда им не увидеть нас

Прикованными к веслам на галерах.

Неравный бой, корабль кренится наш.

Спасите наши души человечьи,

Но крикнул капитан: "На абордаж!

Еще не вечер, еще не вечер.

Кто хочет жить, кто весел, кто не тля

Готовьте ваши руки к рукопашной!

А крысы пусть уходят с корабля

Они мешают схватке бесшабашной.

И крысы думали: "А чем не шутит черт?"

И в тьму попрыгали, спасаясь от картечи,

А мы с фрегатом становились к борту борт.

Еще не вечер, еще не вечер.

Лицо в лицо, ножи в ножи, глаза в глаза,

Чтоб не достаться спрутам или крабам,

Кто с кольтом, кто с кинжалом, кто в слезах

Мы покидали тонущий корабль.

Но нет! Им не послать его на дно.

Поможет океан, взвалив на плечи,

Ведь океан - он с нами заодно,

И прав был капитан - еще не вечер.

Я был душой дурного общества.

----------------------------

Я был душой дурного общества,

И я могу сказать тебе,

Мою фамилью, имя, отчество

Прекрасно знали в КГБ.

В меня влюблялася вся улица,

И весь Савеловский вокзал,

Я знал, что мной интересуются,

Но все равно пренебрегал.

Свой человек я был у скокарей, скокарей,

Свой человек у щипачей,

И гражданин начальник Токарев, падла Токарев

Из-за меня не спал ночей.

Ни разу в жизни я не мучился

И не скучал без крупных дел,

Но кто-то там однажды скурвился, ссучился

Шепнул, навел и я сгорел.

Начальник вел себя не въедливо,

Но на допросы вызывал,

А я всегда ему приветливо

И очень скромно отвечал.

Не брал я на душу покойников

И не испытывал судьбу,

И я, начальник, спал спокойненько,

И весь ваш МУР видал в гробу.

И дело не было отложено

И огласили приговор,

И дали все, что мне положено,

Плюс пять мне сделал прокурор.

Мой адвокат хотел по совести

За мой такой веселый нрав,

А прокурор просил всей строгости

И был, по-моему, неправ.

С тех пор заглохло мое творчество,

Я стал скучающий субьект,

Зачем же быть душою общества,

Когда души в нем вовсе нет.

Вратарь

(Посвящается Яшину)

-------------------

Да, сегодня я в ударе, не иначе,

Надрываются в восторге москвичи,

А я спокойно прерываю передачу

И вытаскиваю мертвые мячи.

Вот судья противнику пенальти назначает...

Репортеры тучею кишат у тех ворот,

Лишь один упрямо за моей спиной скучает,

Он сегодня славно отдохнет.

Извиняюсь, вот мне бьют головой..

Я касаюсь. Подают угловой.

Бьет десятый. Дело в том,

Что своим сухим листом

Размочить он может счет нулевой.

Мяч в моих руках. С ума трибуны сходят.

Хоть десятый его ловко завернул,

У меня давно такие не проходят,

Только сзади кто-то тихо вдруг вздохнул.

Обернул лицо, слышу голос из-за фотокамер:

"Извини, но ты мне, парень, снимок запорол.

Что тебе, ну лишний раз потрогать мяч руками,

Ну, а я бы снял красивый гол."

Я хотел его послать, не пришлось -

Еле-еле мяч достать удалось.

Но едва успел привстать,

Слышу снова: "Ну вот, опять,

Все ловить тебе, хватать, не дал снять."

Я, товарищ дорогой, все понимаю,

Но культурно вас прошу: "Пойдите прочь!

Да, вам лучше, если хуже я играю,

Но, поверьте, я не в силах вам помочь".

Ну вот летит девятый номер с пушечным ударом,

Репортер бормочет:"слушай, дай забить,

Я бы всю семью твою всю жизнь снимал задаром".

Чуть не плачет парень, как мне быть?

Это все-таки футбол, - говорю, -

Нож по сердцу каждый гол вратарю.

"Да я ж тебе, как вратарю лучший снимок подарю

Пропусти, а я отблагодарю".

Гнусь, как ветка, от напора репортера,

Неуверенно иду на перехват,

Попрошу-ка потихонечку партнеров,

Чтоб они ему разбили аппарат.

Но, а он все ноет: "Это, друг, бесчеловечно.

Ты, конечно, можешь взять, но только извини,

Это лишь момент, а фотография навечно,

Ну, не шевелись, подтянись".

Пятый номер, двадцать два, заменит,

Не бежит он, а едва семенит,

В правый угол мяч, звеня,

Значит, в левый от меня,

Залетает и нахально лежит.

В этом тайме мы играли против ветра,

Так что я не мог поделать ничего,

Снимок дома у меня, два на три метра,

Как свидетельство позора моего.

Проклинаю миг, когда фотографу потрафил.

Ведь теперь я думаю, когда беру мячи,

Сколько ж мной испорчено прекрасных фотографий,

Стыд меня терзает, хоть кричи.

Искуситель, змей, палач, как мне жить?

Так и тянет каждый мяч пропустить.

Я весь матч боролся с собой,

Видно, жребий мой такой.

Так, спокойно, подают угловой.

Песня левого защитника

----------------------

Мяч затаился в стриженой траве,

Секунда паузы на поле и в эфире.

Они играют по системе "Дубль-вэ",

А нам плевать, у нас "4-2-4".

Ох, инсайд, для него, что футбол, что балет,

И всегда он танцует по правому краю.

Справедливости в мире и на поле нет:

Почему я всегда только слева играю?

Вот инсайд гол забил, получив точный пас.

Я хочу, чтоб он встретил меня на дороге.

Не могу, меня тренер поставил в запас,

А ему сходят с рук перебитые ноги.

Мяч затаился в стриженой траве,

Секунда паузы на поле и в эфире.

Они играют по системе "Дубль-вэ",

А нам плевать, у нас "4-2-4".

Ничего, пусть сегодня я повременю,

Для меня и штрафная площадка - квартира.

Догоню, непременно его догоню,

Пусть меня не заявят на первенство мира.

Ничего, после матча его подожду,

И тогда побеседуем с ним без судьи мы.

Попаду, чует сердце мое, попаду

Со скамьи запасных на скамью подсудимых.

Мяч остановился в стриженой траве,

Секунда паузы на поле и в эфире,

Они играют по системе "Дубль-вэ",

А нам плевать, у нас "4-2-4".

Комментатор из своей кабины

---------------------------

Комментатор из своей кабины

Кроет нас для красного словца,

Но недаром клуб "Фиорентина"

Предлагал мильон за Бышовца.

Что ж Пеле, как Пеле, объясняю зине я,

Ест Пеле крем-брюлле вместе с Жаирзинья.

Муром занялась прокуратура,

Что ему реклама, он и рад.

Здесь бы МУР не выбрался из МУР-а,

Если б был у нас чемпионат.

Я сижу на нуле, дрянь купил жене и рад,

А у Пеле "шевролле" В Рио-де-Жанейро.

Может, не считает и до ста он,

Но могу сказать без лишних слов:

Был бы глаз второй бы у Тостао,

Он бы вдвое больше забивал голов.

Что же Пеле, как Пеле объясняю Зине я,

Ест пеле крем-брюлле вместе с Жаирзинья

Я сижу на нуле, дрянь купил жене и рад,

А у Пеле "шевролле" в Рио-де-Жанейро.

Марш физиков

------------

Тропы еще в антимир не протоптаны,

Но как на фронте держись ты,

Бомбардируем ядра протонами,

Значит, мы артиллеристы.

Нам тайны нераскрытые раскрыть пора,

Лежат без пользы тайны, как в копилке.

Мы тайны эти с корнем вырвем из ядра,

На волю пустим джина из бутылки.

Тесно сплотились коварные атомы,

Ну-ка попробуй, прорвись ты.

Живо по коням в погоне за квантами,

Значит, мы кавалеристы.

Нам тайны нераскрытые раскрыть пора,

....................................

Пусть не поймаешь нейтрино за бороду

И не посадишь в пробирку.

Было бы здорово, чтоб пантекорва

Взял его крепче за шкирку.

Нам тайны нераскрытые раскрыть пора,

....................................

Жидкие, твердые, газообразные,

Просто, понятно, вольготно.

А с этой плазмой дойдешь до маразма,

И это довольно почетно.

Нам тайны нераскрытые раскрыть пора,

....................................

Молодо, зелено, древность в историю,

Дряхлость в архивах пылится.

Даешь эту общую, эту теорию,

Элементарных частиц нам.

Нам тайны нераскрытые раскрыть пора,

Лежат без пользы тайны, как в копилке,

Мы тайны эти скоро вырвем из ядра,

И вволю выпьем джина из бутылки.

Холода

------

В холода, в холода, от насиженных мест

Нас другие зовут города.

Будь то минск, будь то брест,

В холода, в холода.

Неспроста, неспроста, от родных тополей

Нас суровые манят места,

Будто там веселей.

Неспроста, неспроста.

Как нас дома ни грей, не хватает всегда

Новых встреч нам и новых друзей.

Будто с нами беда, будто с ними теплей.

Как бы ни было нам хорошо иногда,

Возвращаемся мы по домам.

Где же ваша звезда?

Может здесь, может там.

МАЗы

----

Я вышел ростом и лицом -

Спасибо матери с отцом.

С людьми в ладу, не понукал, не помыкал,

Спины не гнул, прямым ходил,

Я в ус не дул, и жил, как жил,

И голове своей руками помогал.

Но был донос и был навет.

(Кругом пятьсот и наших нет).

Был кабинет с табличкой: "Время уважай".

Там прямо без соли едят,

Там штемпель ставят наугад,

Кладут в конверт и посылают за можай.

Потом зачет, потом домой

С семью годами за спиной,

Висят года на мне, не бросить, не продать.

Но на начальника попал,

Который бойко вербовал,

И за Урал машины стал перегонять.

Дорога, а в дороге МАЗ,

Который по уши увяз.

В кабине тьма, напарник третий час молчит,

Хоть бы кричал, аж зло берет.

Назад пятьсот, вперед пятьсот,

А он зубами танец с саблями стучит.

Мы оба знали про маршрут,

Что этот МАЗ на стройке ждут.

А наше дело - сел, поехал, ночь-полночь.

Ну, надо ж так, под Новый год!

Назад пятьсот, вперед пятьсот,

Сигналим зря, пурга и некому помочь.

"Глуши мотор,- он говорит, -

Пусть этот МАЗ огнем горит",

Мол, видишь сам, тут больше нечего ловить,

Мол, видишь сам, кругом пятьсот,

А к ночи точно занесет,

Так заровняет, что не надо хоронить.

Я отвечаю: "Не канючь",

А он за гаечный за ключ,

И волком смотрит. Он вообще бывает крут.

А что ему - кругом пятьсот,

И кто кого переживет,

Тот и докажет, кто был прав, когда припрут.

Он был мне больше, чем родня,

Он ел с ладони у меня,

А тут глядит в глаза и холод на спине.

А что ему - кругом пятьсот,

И кто там после разберет,

Что он забыл, кто я ему и кто он мне.

И он ушел куда-то вбок.

Я отпустил, а сам прилег,

Мне снился сон про наш веселый оборот.

Что будто вновь кругом пятьсот,

Ищу я выход из ворот,

Но нет его, есть только вход и то не тот.

Конец простой: пришел тягач,

И там был трос, и там был врач,

И МАЗ попал куда положено ему.

А он пришел - трясется весь,

А там опять далекий рейс,

Я зла не помню, я опять его возьму.

Мой друг уехал в Магадан

------------------------

Мой друг уехал в Магадан.

Снимите шляпу, снимите шляпу.

Уехал сам, уехал сам,

Не по этапу, не по этапу.

Не то, чтоб другу не везло,

Не чтоб кому-нибудь назло,

Не для молвы, что, мол, чудак,

А просто так, а просто так.

Быть может кто-то скажет: зря,

Как так решиться, всего лишиться,

Ведь там сплошные лагеря,

А в них убийцы, а в них убийцы.

Ответит он: "Не верь молве,

Их там не больше, чем в Москве".

Потом уложит чемодан,

И в магадан, и в Магадан.

Не то, чтоб мне не по годам,

Я б прыгнул ночью с электрички,

Но я не еду в Магадан,

Забыв привычки, закрыв кавычки.

Я буду петь под струнный звон

Про то, что будет видеть он,

Про то, что в жизни не видал,

Про Магадан, про Магадан.

Мой друг поехал сам собой,

С него довольно, с него довольно,

Его не будет бить конвой,

Он добровольно, он добровольно.

А мне удел от бога дан,

А может тоже в Магадан,

Уехать с другом заодно,

И лечь на дно, и лечь на дно.

Баллада о времени

-----------------

Замок временем срыт и укутан, укрыт

В нежный плед из зеленых побегов.

Но развяжет язык молчаливый гранит,

И холодное прошлое заговорит

О походах, боях и победах.

Время подвиги эти не стерло,

Оторвать от него верхний пласт

Или взять его крепче за горло,

И оно свои тайны отдаст.

Упадут сто замков и спадут сто оков,

И сойдут сто потов целой грудой мехов,

И польются легенды из сотен стихов

Про турниры, осады, про вольных стрелков.

Ты к знакомым мелодиям ухо готовь

И гляди понимающим оком.

Потому что любовь - это вечно любовь,

Даже в будущем вашем далеком.

Звонко лопалась сталь под напором меча,

Тетива от натуги дымилась,

Смерть на копьях сидела, утробно урча,

В грязь валились враги, о пощаде крича,

Победивщим сдаваясь на милость.

Но не все, оставаясь живыми,

В доброте сохраняли сердца.

Защитив свое доброе имя

От заведомой лжи подлеца.

Хорошо, если конь закусил удила,

И рука на копье поудобней легла,

Хорошо, если знаешь откуда стрела,

Хуже, если по-подлому, из-за угла.

Как у вас там с мерзавцем? Бьют? Поделом!

Ведьмы вас не пугают шабашем?

Но неправда ли: зло называется злом

Даже там, в светлом будущем вашем?

И во веки веков и во все времена

Трус, предатель всегда презираем.

Враг есть враг и война все равно есть война,

И темница тесна, и свобода одна,

И всегда на нее уповаем.

Время эти понятья не стерло,

Нужно только поднять верхний пласт,

И дымящейся кровью из горла

Чувства вечные хлынут на нас.

Ныне, присно, и во веки веков, старина,

И цена есть цена, и вина есть вина,

И всегда хорошо, если честь спасена,

Если другом надежно прикрыта спина.

Чистоту, простоту мы у древних берем,

Саги, сказки из прошлого тащим,

Потому что добро остается добром

В прошлом, будущем и настоящем.

Баллада о микрофоне

-------------------

Я весь в свету, доступен всем глазам,

Я приступил к привычной процедуре,

Я к микрофону встал, как к образам,

Нет, нет, сегодня точно к амбразуре

И микрофону я не по натру,

Да, голос мой любому опостылет,

Уверен, если где-то я совру,

Он ложь мою безжалостно усилит

Бьют лучи от рампы мне под ребра,

Лупят, светят фонари в лицо недобро

И слепят с боков прожектора,

И жара, жара, жара.

Он, бестия, потоньше острия,

Слух безотказен, слышит фальш до ноты.

Ему плевать, что не в ударе я,

Но пусть я честно выпеваю ноты.

Сегодня я особенно хриплю,

Но изменить тональность не рискую.

Ведь если я душою покривлю,

Он ни за что не выправит кривую.

Баллада о борьбе

----------------

Средь оплывших свечей и вечерних молитв,

Средь военных трофеев и мирных костров,

Жили книжные дети, не знавшие битв,

Изнывая от детских своих катастроф.

Детям вечно досаден их возраст и быт

И дрались мы до ссадин, до смертных обид

Но одежды латали нам матери в срок,

Мы же книги глотали, пьянея от строк.

Липли волосы нам на вспотевшие лбы,

И сосало под ложечкой сладко от фраз.

И кружил наши головы запах борьбы,

Со страниц пожелтевших слетая на нас.

И пытались постичь мы, не знавшие войн,

За воинственный крик принимавшие вой,

Тайну слова, приказ, положенье границ,

Смысл атаки и лязг боевых колесниц.

А в кипящих котлах прежних войн и смут

Столько пищи для маленьких наших мозгов,

Мы на роли предателей, трусов, иуд

В детских играх своих назначали врагов.

И злодея слезам не давали остыть,

И прекраснейших дам обещали любить.

И друзей успокоив и ближних любя,

Мы на роли героев вводили себя.

Только в грезы нельзя насовсем убежать,

Краткий бег у забав, столько поля вокруг.

Постараться ладони у мертвых разжать

И оружье принять из натруженных рук.

Испытай, завладев еще теплым мечом,

И доспехи надев, что почем, что почем?!

Испытай, кто ты - трус иль избранник судьбы,

И попробуй на вкус настоящей борьбы.

И когда разом рухнет израненный друг

И над первой потерей ты взвоешь, скорбя,

И когда ты без кожи останешься вдруг,

Оттого, что убили его, не тебя.

Ты поймешь, что узнал, отличил, отыскал,

По оскалу забрал - это смерти оскал,

Ложь и зло, погляди, как их лица грубы,

И всегда позади воронье и гробы.

Если путь прорубая отцовским мечом,

Ты соленые слезы на ус намотал,

Если в жарком бою испытал, что почем,

Значит, нужные книги ты в детстве читал.

Если мяса с ножа ты не ел ни куска,

Если руки сложа, наблюдал свысока,

И в борьбу не вступил с подлецом, палачом,

Значит, в жизни ты был ни при чем, ни при чем.

Тоннель

-------

Проложите, проложите,

Вы хоть тоннель по дну реки,

И без страха приходите

На вино и шашлыки.

И гитару приносите,

Подтянув на ней колки,

Но не забудьте, затупите

Ваши острые клыки.

А когда сообразите,

Все пути приводят в рим,

Вот тогда и приходите,

Вот тогда поговорим.

Нож забросьте, камень выньте

Из-за пазухи своей,

И перебросьте, перекиньте

Вы хоть жердь через ручей.

За посев ли, за покос ли

Надо взяться поспешать,

А прохлопав, сами после

Локти будете кусать.

Так проложите, проложите,

Хоть тоннель по дну реки,

Но не забудьте, затупите

Ваши острые клыки.

Народ

-----

Власть исходит от народа,

Но куда она приходит,

И откуда происходит,

До чего ж она доходит?

Что за митинг? Живо слазьте.

Кто-то спрашивает что-то,

Задает вопросы кто-то,

Почему-то отчего-то.

Тут, конечно дали власти

Очередь из пулемета,

И тогда свалился кто-то,

Как-то сразу, отчего-то,

Повалился наземь кто-то.

Власти ходят по дороге.

Кто лежит там на дороге?

Кто-то протянул тут ноги,

Труп какой-то на дороге,

Эй, да это ведь народ!

На Перовке,на базаре.

-----------------------

На Перовке,на базаре шум и тарарам,

Продается все что надо,барахло и хлам.

Бабы,тряпки и корзины,толпами народ,

Бабы,тряпки и корзины заняли проход.

Есть газеты,семечки каленые,

Сигареты,а кому лямон ?

Есть вода,холодная вода,

Пейте воду,воду,господа.

Брюква,дыни,простокваша,морс и квас на льду,

Самовары,щи и каша,все в одном ряду.

И спиртного там ни мало,что ни шаг буфет.

Что сказать на счет спиртного?Недостатку нет.

Есть газеты,семечки каленые,

Сигареты,а кому лямон ?

Есть вода,холодная вода,

Пейте воду,воду,господа.

Вот сидит,согнувши спину баба,крепко спит,

А собачка ей в корзину сделала визит.

Опрокинула корзину и торговка в крик.

"Все проклятая скотина сьела в один миг."

Есть газеты,семечки каленые,

Сигареты,а кому лямон ?

Есть вода,холодная вода,

Пейте воду,воду,господа.

Вдруг раздался на базаре крик: "Аэроплан."

Ловко кто-то постарался вывернул карман.

Ох,ратуйте,граждане хорошие,из кармана вытащили грош.

Так тебе и надо,не будь такой болван,

Нечего тебе глазеть на ероплан.

Есть газеты,семечки каленые,

Сигареты,а кому лямон ?

Есть вода,холодная вода.

Пейте воду,воду,господа.

На судне бунт

-------------

На судне бунт,над нами чайки реют,

Вчера из-за дублона золотых

Двух негодяев вздернули на рее,

Но мало,нужно было четверых.

Ловите ветер всеми парусами,

К чему гадать,любой корабль-враг.

Удача-миф,но эту веру сами,

Мы создали,поднявши черный флаг.

Катился ком по кораблю от бака,

Забыто все,и честь,и кутежи.

И подвывая,может быть от страха,

Они достали длинные ножи.

Ловите ветер всеми парусами,

К чему гадать,любой корабль враг.

Удача-миф,но эту веру сами,

Мы создали,поднявши черный флаг.

Вот двое в капитана пальцем тычут,

Достать его,им не страшен черт.

Но капитан вчерашнюю добычу

При всей команде выбросил за борт.

Ловите ветер всеми парусами,

К чему гадать,любой корабль враг.

Удача-миф,но эту веру сами,

Мы создали,поднявши черный флаг.

И вот волна,подобная надгробью,

Все смыла,с горла сброшена рука.

Бросайте за борт все,что пахнет кровью,

Поверьте,что цена невысока !

Ловите ветер всеми парусами,

К чему гадать,любой корабль враг.

Удача-миф и эту веру сами

Мы создали,поднявши черный флаг.

Татуировка

-----------

Не делили мы тебя и не ласкали

А что любили, так уж это позади.

Я ношу в душе твой светлый образ, валя,

А алеша выколол твой образ на груди.

И в тот день, когда прощались на вокзале,

Я тебя до гроба помнить обещал, -

Я сказал: - Я не забуду в жизни валю.

- А я тем более, - мне Леша отвечал.

А теперь решим, кому из нас с ним хуже,

Кому трудней - попробуй разбери! -

У него твой профиль выколот снаружи,

А у меня душа исколота внутри.

И когда мне тошно, хоть на плаху,

Пусть слова мои тебя не оскорбят, -

Я прошу, чтоб Леха расстегнул рубаху,

И гляжу, гляжу часами на тебя.

Но недавно мой товарищь, друг хороший,

Он беду мою искусством поборол:

Он скопировал тебя с груди у Леши

И на грудь мою твой профиль наколол.

Знаю я, твоих друзей чернить неловко,

Но ты мне ближе и роднее от того,

Что моя, верней твоя, татуировка

Много лучше и красивей, чем его.

Серебрянные струны

------------------

У меня гитара есть - расступитесь стены!

Век свободы не видать из-за злой фортуны!

Перережьте горло мне, перережьте вены,

Только не порвите серебрянные струны!...

Я зароюсь в землю, сгину в одиночестве...

Эх, кто бы заступился за мой возраст юный!

Влезли ко мне в душу, рвут ее на части.

Только б не порвали серебрянные струны!

Но гитару унесли, и с ней - свободу,

Упирали, я, кричал: - Сволочи, паскуды!

Вы втопчите меня в грязь, бросьте меня в воду, -

Только не порвите серебрянные струны!

Что же это, братцы? Не видать мне что ли

Ни денечков светлых, ни ночей безлунных?

Загубили душу мне, отобрали волю,

А теперь порвали серебрянные струны!

Белый вальс

-----------

Какой был бал! Накал движенья, звука, нервов,

Сердца стучали на три счета вместо двух.

К тому же дамы приглашали кавалеров

На белый вальс, традиционный, и захватывало дух.

Ты сам, хотя танцуешь с горем пополам,

Давно решился пригласить ее одну...

Но вечно надо отлучаться по делам,

Спешить на помощь, собираться на войну.

И вот все ближе, все реальней становясь,

Она, к которой подойти намеревался,

Идет сама, чтоб пригласить тебя на вальс,

И кровь в висках твоих стучится в ритме вальса.

Ты внешне спокоен

Средь шумного бала,

Но тень за тобою

Тебя выдавала -

Металась, ломалась, дрожала она

В зыбком свете свечей.

И, бережно держа

И бешено кружа,

Ты мог бы провести ее по лезвию ножа.

Не стой же ты руки сложа,

Сам не свой и ничей.

Был белый вальс, конец сомненьям маловеров

И завершенье юных снов, забав, утех.

Сегодня дамы приглашают кавалеров

Не потому, что мало храбрости у тех.

Возведены на время бала в званья дам,

И кружит головы нам вальс, как в старину.

Но вечно надо отлучаться по делам,

Спешить на помощь, собираться на войну.

Белее снега белый вальс, кружись, кружись,

Чтоб снегопад подольше не прервался.

Она пришла, чтоб пригласить тебя на жизнь,

И ты был бел, белее стен, белее вальса.

Где б ни был бал - в лицее, в доме офицеров,

В дворцовой зале, в школе - как тебе везло!

В россии дамы приглашают кавалеров

Во все века на белый вальс, и было все белым-бело.

Потупя взоры, не смотря по сторонам,

Через отчаянье, молчанье, тишину

Спешили женщины прийти на помощь нам.

Их бальный зал - величиной во всю страну.

Куда б ни бросило тебя, где б ни исчез,

Припомни вальс, как был ты бел - и улыбнешься.

Век будут ждать тебя - и с моря и с небес -

И пригласят на белый вальс, когда вернешься.

Ты внешне спокоен

Средь шумного бала,

Но тень за тобою

Тебя выдавала -

Металась, ломалась, дрожала она

В зыбком свете свечей.

И, бережно держа

И бешено кружа,

Ты мог бы провести ее по лезвию ножа.

Не стой же ты руки сложа,

Сам не свой и ничей.

***

В суету городов и в потоки машин

Возвращаемся мы, просто некуда деться,

И спускаемся вниз с покоренных вершин,

Оставляя в горах свое сердце.

Так оставьте ненужные споры.

Я себе уже все доказал:

Лучше гор могут быть только горы,

На которых еще не бывал.

Сколько слов и надежд, сколько песен и тем

Горы будят у нас и зовут нас остаться,

Но спускаемся мы - кто на год, кто совсем -

Потому, что всегда мы должны возвращаться.

Кто захочет в беде оставаться один?

Кто захочет уйти, зову сердца не внемля?

Но спускаемся мы с покоренных вершин.

Что же делать, и боги спускались на землю.

***

Где мои семнадцать лет?

На Большом Каретном.

Где мои семнадцать бед?

На Большом Каретном.

А где не гаснет ночью свет?

На Большом Каретном.

И где меня сегодня нет?

На Большом Каретном.

Помнишь ли товарищ этот дом?

Верю, вспоминаешь ты о нем.

Я скажу, что тот полжизни потерял,

Кто на Большом Каретном не бывал.

Еще бы ведь...

Где мои семнадцать лет?

На Большом Каретном.

Где мои семнадцать бед?

На Большом Каретном.

А где мой черный пистолет?

На Большом Каретном.

А где меня сегодня нет?

На Большом Каретном.

Переименован он теперь,

Стало все по-новому, верь-не верь,

И все же, где б ты ни был, где ты не бредешь,

Нет-нет, да по каретному пройдешь.

Еще бы ведь...

Где мои семнадцать лет?

На Большом Каретном.

Где мои семнадцать бед?

На Большом Каретном.

А где не гаснет ночью свет?

На Большом Каретном.

А где меня сегодня нет?

На Большом Каретном...

Автобиография

-------------

Час зачатья я помню неточно,

Значит память моя однобока,

Но зачат я был ночью порочно

И явился на свет не до срока.

Я рождался не в муках, не в злобе,

Девять месяцев - это не лет.

Первый срок отбывал я в утробе:

Ничего там хорошего нет.

Спасибо вам святители, что плюнули,да дунули,

Что вдруг мои родители зачать меня задумали,

В те времена укромные,теперь почти былинные,

Когда срока огромные брели в этапы длинные.

Их брали в ночь зачатия, а многих даже ранее,

А вот живет же братия - моя честна компания.

Ходу, думушки резвые,ходу,

Слово,строченьки,милые,слово!

Получил я впервые свободу

По указу от тридцать восьмого.

Знать бы мне, кто так долго мурыжил

Отыгрался бы на подлеце,

Но родился и жил я и выжил,

Дом на Первой Мещанской в конце.

Там за стеной,за стеночкою,за перегородочкой

Соседушка с соседушкою баловались водочкой.

Все жили вровень, скромно так: система коридорная,

На тридцать восемь комнаток всего одна уборная.

Здесь на зуб зуб не попадал,не грела телогреечка,

Здесь я доподлинно узнал, почем она, копеечка.

Не боялась сирены соседка

И привыкла к ней мать,понемногу.

И плевал я, здоровый трехлетка

На воздушную эту тревогу.

Да не все то, что сверху от бога -

И народ зажигалки тушил.

И, как малая фронту подмога

Мой песок и дырявый кувшин.

И било солнце в три ручья сквозь дыры крыш просеяно

На Евдоким Кириллыча и Кисю Моисеевну.

Она ему: Как сыновья? - Да без вести пропавшие!

Эх,Киська,мы одна семья,вы тоже пострадавшие.

Вы тоже пострадавшие,а значит обрусевшие.-

Мои - без вести павшие,твои - безвинно севшие.

Я ушел от пеленок и сосок,

Поживал не забыт,не заброшен.

И дразнили меня недоносок,

Хоть и был я нормально доношен.

Маскировку пытался срывать я,

- Пленных гонят,- чего ж мы дрожим?

Возвращались отцы наши, братья

По домам,по своим, да чужим.

У тети Зины кофточка с драконами, да змеями -

То у Попова Вовчика отец пришел с трофеями.

Трофейная Япония, трофейная Германия:

Пришла страна Лимония - сплошная чемодания.

Взял у отца на станции погоны, словно цацки, я,

А из эвакуации толпой валили штатские.

Осмотрелись они, оклемались,

Похмелились, потом протрезвели.

И отплакали те, кто дождались,

Недождавшиеся отревели.

Стал метро рыть отец Витькин с Генкой,

Мы спросили:- зачем? - Он в ответ,

Мол, коридоры кончаются стенкой,

А тоннели выводят на свет.

Пророчество папашино не слушал Витька с корешом:

Из коридора нашего в тюремный коридор ушел.

Да он всегда был спорщиком, припрешь к стене-откажется

Прошел он коридорчиком и кончил стенкой, кажется.

Но у отцов свои умы, а что до нас касательно,

На жизнь засматривались мы вполне самостоятельно.

Все - от нас, до почти годовалых

Толковищу вели до кровянки,

А в подвалах и полуподвалах

Ребятишкам хотелось под танки

Не досталось им даже по пуле

В ремеслухе живи не тужи

Ни дерзнуть, ни рискнуть, но рискнули -

Из напильников сделать ножи.

Они воткнутся в легкие

От никотина черные,

По рукоятки легкие трехцветные наборные,

Вели дела отменные сопливые острожники.

На стройке немцы пленные на хлеб меняли ножики.

Сперва играли в фантики в пристенок с крохоборами

И вот ушли романтики из подворотен ворами.

Было время и были подвалы,

Было дело и цены снижали.

И текли, куда надо каналы

И в конце, куда надо, впадали.

Дети бывших старшин, да майоров

До бедовых широт поднялись,

Потому, что из всех коридоров

Им, казалось сподручнее вниз.

***

Кто-то высмотрел плод, что неспел, неспел,

Потрусили за ствол - он упал, упал,

Вот вам песня о том, кто не спел, не спел,

И что голос имел - не узнал, не узнал.

Может, были с судьбой нелады, нелады

И со случаем плохи дела, дела.

А тугая струна на лады, на лады

С незаметным изъяном легла.

Он начал робко с ноты "до",

Но не допел ее, не до

Не дозвучал его аккорд,

И никого не вдохновил:

Собака лаяла, а кот

Мышей ловил...

Смешно, не правда ли, смешно...

А он шутил, не дошутил,

Недораспробовал вино

И даже недопригубил.

Он пока лишь затеивал спор, спор,

И уверенно, и не спеша, не спеша,

Словно капельки пота из пор, из пор,

Из-под кожи сочилась душа, душа.

Только начал дуэль на ковре, на ковре,

Еле-еле едва приступил,

Лишь чуть-чуть осмотрелся в игре,

И судья еще счет не открыл

Он знать хотел все от и до,

Но не добрался он ни до-

Ни до догадки, ни до дна, до дна,

Не докопался до глубин,

И ту, которая одна,

Не долюбил, не долюбил, не долюбил! Не долюбил...

Смешно, не правда ли, смешно, смешно...

А он шутил, не дошутил,

Осталось недорешено,

Все то, что он не дорешил.

Ни единою буквой не лгу, не лгу,

Он был чистого слога слуга, слуга,

Он писал ей стихи на снегу, на снегу.

К сожалению, тают снега, снега.

Но тогда еще был снегопад, снегопад

И свобода писать на снегу,

И большие снежинки и град

Он губами хватал на бегу.

Но к ней в серебряном ландо

Он не добрался и не до -

Не добежал, бегун, беглец, беглец,

Не долетел, не доскакал,

А звездный знак его, телец,

Холодный млечный путь лакал.

Смешно, не правда ли, смешно, смешно,

Когда секунд недостает,

Недостающее звено

И недолет, и недолет, и недолет!...

Смешно, не правда ли ? Ну вот,

И вам смешно, и даже мне.

Конь на скаку и птица влет-

По чьей вине? По чьей вине? По чьей вине?